15 лет назад — 19 августа 2003 года — состоялась архиерейская хиротония — митрополита Саратовского и Вольского Лонгина, духовного наставника и учителя епископа Викентия, который в сане архидиакона был участником этого торжественного богослужения в Москве!
Многая и благая лета владыке Лонгину.
Беседа с Митрополитом Саратовским и Вольским Лонгином.
— Владыка, мы с Вами уже говорили: молитва — это наше общение с Богом, для христианина она должна быть необходимой как дыхание. Но мы знаем и из собственного опыта, и из опыта наших читателей, у которых много вопросов на эту тему, что научиться молиться и любить молитву очень трудно. Даже святые говорили: молиться — значит кровь проливать; молитва требует труда до последнего дня человека… Владыка, почему молиться бывает так трудно?
— Действительно, молитва —это труд, об этом говорили многие святые. А русский народ сложил очень точную поговорку: самое трудное на свете — это Богу молиться и старых родителей кормить.
Почему же молиться трудно, хотя многие святые имели навык постоянной непрестанной молитвы? Надо напомнить себе, что такое молитва. Это предстояние Богу, можно сказать, разговор с Богом, общение с Ним. А что нужно для того, чтобы в нашей обычной жизни постоянно хотеть общаться с человеком?
— Любить его…
— Совершенно верно. Например, вот жених и невеста —они все время хотят общаться друг с другом, 24 часа в сутки. Потому что есть любовь, влечение друг к другу. Так и с Богом: должно быть стремление к Нему для того, чтобы молитва не была нудной обязанностью. Знаете, как иногда говорят: «вычитал правило»? Как будто яму копал… Конечно, молиться постоянно, живя в миру, сложно, но, по крайне мере, можно обращаться к Богу часто и с любовью.
Я вспоминаю свою юность, когда я просто бежал в храм. Знаю и других своих ровесников, тех, кто приходил в Церковь еще в советское время. Для нас это было самым главным, что может быть на земле, и заслоняло абсолютно всё: и учебу, и работу, и какие-то семейные связи. Мы буквально «утреневали» ко храму (как сказано в молитве: «утренюет бо дух мой ко храму святому Твоему»), то есть с самого раннего утра постоянно хотелось быть в храме, видеть, слышать то, что там происходит. Я помню это чувство, до сегодняшнего дня память о нем в моем сердце.
Такое живое чувство к Богу должно быть у человека для того, чтобы ему хотелось молиться. Но, конечно же, оно есть не всегда. Человек —существо крайне непостоянное, и даже когда он достигает в своей жизни каких-то вершин, потом у него бывают периоды охлаждения и падения. Но память о том, что было — о прежних вершинах, будь то отношения с Богом или людьми — должна согревать человеческое сердце, когда пик чувств постепенно проходит. Тогда вместо охлаждения будет ровное горение, и потом оно будет разгораться все ярче. Есть ведь такие случаи, когда супруги, прожив друг с другом многие десятилетия, в конце своей жизни любят друг друга ничуть не меньше, а наоборот, даже сильнее, глубже, чем это было в юности.
Примерно такие же отношения могут быть у человека с Богом. Возможно, кому-то этот пример покажется не совсем корректным, но он понятен. Не надо забывать, что общение человека и Бога — это общение двух личностей, и оно требует того, чтобы человек постоянно возгревал, подпитывал свои чувства памятью о тех моментах, когда Господь Сам являлся человеческому сердцу. Вообще, каждый человек, который ходит в храм,— я в этом глубоко убежден — хотя бы однажды увидел Бога, почувствовал Его близость и еще здесь, на земле, испытал то чувство, о котором говорил апостол: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Память об этом дает человеку силы, когда приходит охлаждение.
Когда одна из духовных чад жаловалась в письме святителю Феофану Затворнику на свою холодность, на то, что она никак не может молиться, хотя еще вчера радовалась всему и Бога благодарила, он ответил так: посмотрите за окно — вчера солнышко светило, а сегодня дождик пошел. Это не зависит от нас с вами. Так же, говорит, и в человеческом сердце — то одно состояние, то другое. Но нужно научиться претерпевать периоды охлаждения, уныния, забвения о Боге и вновь к Нему возвращаться.
— Владыка, мы хотели бы задать Вам вопросы о молитве, которые есть у многих прихожан наших храмов. «У меня сложная жизненная ситуация. Молюсь, но она не разрешается, а становится все хуже. Что делать, как молиться, чтобы Господь услышал?» — спрашивает Сергей.
— Молиться надо неотступно. Но кроме того, нужно обязательно разбираться в ситуации, пытаться понять, почему она так складывается. Ведь иногда Господь хочет он нас, чтобы мы в чем-то изменились, чтобы мы потрудились сами. Допустим, мы просим Бога о чем-то, и Он ставит нас в такие обстоятельства, в которых мы можем волю Божию исполнить, сделав что-то своими собственными руками. Господь очень редко действует в человеческой жизни напрямую, с помощью какого-то явного чуда. Обычно люди исправляются людьми же.
Поэтому, я думаю, Сергею и тем, кого волнуют похожие вопросы, надо прежде всего очень внимательно разобрать эту сложную ситуацию, может быть, посоветоваться с кем-то из духовно опытных людей, чтобы понять: в чем именно моя вина в случившемся? Что я могу изменить не в окружающих людях, а в самом себе? И если мы что-то в себе изменим, то и ситуация после этого начнет меняться.
— Еще вопрос, скажем так, о действенности молитвы: «Хотел бы выяснить важные для меня вопросы. Как лучше (эффективней) исполнять молитвенное правило: мысленно или вслух? Если вслух, то шепотом или громко? К какой интонации при этом стремиться: церковной или своей собственной? Игорь»
— Вообще, подходить к молитве с точки зрения «эффективности» неправильно. А исполнять правило нужно так, чтобы это было наиболее полезно для нас. Все мы люди очень разные: у нас разные навыки, привычки, характеры. Кому-то удобнее читать про себя, кому-то вслух. Главное,чтобы тексты молитвословий, которые мы читаем, проходили через наше сердце, наше сознание. А темп молитвы, способ ее произнесения зависят от того, как человеку легче ее воспринимать. Лично у меня есть одна проблема с юности: в свое время я прочитал множество книг и читаю очень быстро. Скажем, молитвенное правило (три канона с акафистом) я могу прочитать про себя минут за пятнадцать, причем вполне осознанно. Поэтому, когда я служу, я всегда произношу молитвы вслух для того, чтобы это было чуть медленнее. Другой человек, может быть, наоборот, вслух читает по слогам, и ему удобнее читать про себя.
Что касается интонации, которую Игорь называет церковной (это чтение на одной ноте, спокойное, без эмоциональных всплесков),—я думаю, она предпочтительнее, потому что так человек лучше привыкает и к чтению в храме, ему потом легче в нем разбираться. Такое чтение в церкви на самом деле является более правильным, потому что в словах молитвословий должна звучать сама молитва, а не наши личные эмоции. Хотя относительно домашнего правила повторю — все это очень индивидуально и не имеет большого значения, лишь бы молитва была понятна человеку и проходила через его сердце.
— «Около десяти лет я молюсь и обращаюсь со своими нуждами к святой Матронушке. Просила, конечно, о земном: здоровья, замужества, чтобы дочь на бюджетное отделение поступила и т.д. Потому что еще перед смертью она сказала: “Все приходите ко мне и рассказывайте, как живой, о своих скорбях”. Я слово “скорби” понимаю как земные трудности, проблемы, печали, неудачи. Но в лекциях богослова профессора А.И Осипова говорится, что мы неправильно молимся, прося земные блага. Мы должны молиться, просить помощи в избавлении от грехов. А когда избавимся от греха, то Господь, видя наши нужды, Сам даст необходимое. Я теперь в сомнениях: и Матронушке верю, и профессору А.И. Осипову тоже верю. Поясните, как правильно молиться? Надо ли исповедоваться в том, что просила о земных благах? Ангелина»
— Нет, каяться в этом не надо. Профессор Осипов говорит о высоких вещах. Но мы пока живем в этом мире, и поэтому нас беспокоят, в том числе, и вещи житейские, о которых Вы пишете. Я всегда в таких случаях вспоминаю эпизод из жизнеописания преподобного Амвросия Оптинского. Однажды к нему пришла крестьянка из соседнего села и пожаловалась, что у нее мрут индюшата. И старец слушал, сочувствовал, объяснял ей, что и как делать. Крестьянка ушла утешенная. Было ли такое отношение правильным? У каждого есть какие-то нужды и скорби, и я думаю, что это нормально, когда человек обращается с ними к Богу.
Другое дело —и здесь я согласен с профессором Осиповым, сам часто об этом говорю,—чтонаши отношения с Богом ни в коем случае не должны ограничиваться только вот этим «дай, дай, дай»… Если мы христиане, нужно, чтобы мы думали и о каких-то более глубоких вещах, сами старались что-то принести Богу в жертву. «Сыне, даждь ми твое сердце»,— говорит Господь. Он ждет от нас нашего сердца, думаю, что это важнее всего.
Поэтому при видимой противоречивости позиций, которые приводятся в письме, правы обе стороны. Просить у Бога земных благ можно, и в этом нет ничего ни преступного, ни плохого. Но ограничиваться только этим нельзя, потому что наша земная жизнь — это подготовка к вечности. Самое главное —спасение нашей души. Именно этого надо просить у Бога и самим делать все, что от нас зависит.
— Еще один вопрос из числа тех, что часто можно услышать: «Говорят, чтобы понять волю Божию, надо помолиться. А как правильно молиться и как понять, что ответ действительно от Бога?»
— Есть такое правило: следовать тем обстоятельствам, в которые Господь тебя поставляет. Особенно если человек от сердца помолится и попросит Бога о помощи. А вообще надо во всех жизненных ситуациях руководствоваться Евангелием, и тогда ты исполнишь волю Божию, потому что в Евангелии воля Божия о нас совершенно четко определена.
— Следующие несколько вопросов, Владыка, опять об охлаждении в молитве. Это очень распространенный недуг… «Если сердце на молитву не отзывается уже продолжительное время, с этим надо смириться и принять? Например, молятся в храме, а я хочу, но не могу, а потом молитвы даже начинают раздражать: “Сколько же можно одно и то же?..” Ирина».
— Нет, смиряться с этим не надо, а нужно, как сказано у святителя Феофана Затворника, которого я только что цитировал, это состояние как-то переждать. В древнем Патерике есть интересный эпизод. Один новоначальный монах спрашивает более опытного: что делать, если нет желания молиться, наоборот, расслабление, уныние пришло? Старец советует: вставай, пересиливай себя, пытайся разогреть свое сердце. Монах жалуется, что не получается. Тогда, говорит старец, возьми свою мантию, завернись в нее и спи.
Этот совет, хоть он и выглядит шутливым, на самом деле очень мудрый. Потому что иногда бывает так, что человеку нужно просто прийти в себя, взять паузу. Но ни в коем случае не соглашаться с таким состоянием, а, отдохнув, постепенно возвращаться к молитве. И здесь, как я уже сказал, очень важное значение имеет память о том периоде, когда человек молился и был услышан Богом, когда ощущал единение с Ним, Его близость.
— «Уже много лет читаю вечерние и утренние молитвы, но встаю на правило с огромным трудом. Чем бы ни заниматься — лишь бы не молиться… Как изменить свое отношение к молитве, как полюбить ее? Татьяна»
— Бывает, что человек просто, что называется, осуетился, то есть обычные дневные заботы и хлопоты заняли слишком большое место в его жизни. Но при этом остался такой рудимент: надо встать на молитву утром и вечером. Конечно, когда живого отношения к Богу нет, через какое-то время этот рудимент начинает раздражать: ну зачем, спрашивается, тратить время на то, чтобы одни и те же слова повторять, когда сердце молчит? Нужно опять же остановиться и разобраться в себе. Причина всегда в самом человеке.
Еще бывает, что человек перестает молиться, держать пост, ходить в церковь, когда его образ жизни становится далеким от христианского. Мы ведь какие? Согрешили в одном, в другом, в третьем — но нам ведь тяжело, и времена такие, все так живут… Все мы знаем этот набор самооправданий. И постепенно, когда накапливаются какие-то недостатки, грехи, может быть, даже пороки, молиться становится невозможно. Попытки молиться вызывают только отторжение.
Причиной может быть все что угодно. Поэтому Татьяне и всем, у кого похожее состояние, надо подумать, разобраться в себе, в своей жизни и постараться внести коррективы. Тогда человек снова сможет молиться внимательно.
— Вы как-то говорили, Владыка, об опыте непрестанной молитвы. Но эти дела, хлопоты, о которых пишет наша читательница, они же не всем мешают молиться, по слову преподобного Серафима Саровского, который говорил, что молитва делу не помеха?
— Непрестанная молитва — это все-таки делание монашествующих, да и то не всегда в наше время это встретишь. В миру к этому стремиться не надо, но молиться часто можно и нужно. Знаете, есть непрестанная молитва, а есть ее противоположность —непрестанная суета… Вот эту непрестанную суету надо все-таки отодвинуть в сторону. Кроме того, молитва — это память о Боге. И хорошо приобрести такой навык: вот я хожу, разговариваю, что-то делаю —и все время помню, что есть Бог, Он над всеми моими делами. А обычно мы живем так, как будто Его нет, и вспоминаем о Нем редко. На самом деле, надо о Нем помнить всегда.
— «Подскажите, пожалуйста, как правильно поступать, если во время молитвы в голову лезет все что угодно, кроме самой молитвы… Читала два совершенно полярных мнения: перестать молиться, так как Бог все равно такую молитву не слышит,— или понуждать себя, молиться через силу. Инна»
— Останавливаться ни в коем случае не надо, следует понуждать себя. Чтобы восстановить внимание на молитве, можно время от времени делать такое упражнение: когда вы читаете правило и вдруг понимаете, что внимание «улетело», надо вернуться назад и читать уже со вниманием. Это сложно, и не нужно это делать постоянно, но пробовать надо, чтобы наладить в себе навык внимательного чтения.
Еще у того же святителя Феофана есть замечательный ответ на похожий вопрос. Одна из его духовных чад спросила: «Иногда я понимаю, что постояла на молитве и ничего в моем сердце не шевельнулось. Что делать?». Он ответил: «Тогда встаньте перед иконами, перекреститесь, вздохните, и скажите: “Господи, я не смогла Тебе сегодня принести мое сердце, прими от меня хотя бы ноги”». Он много говорит в своих письмах, что надо приучаться держать себя в порядке, быть собранным. Например: вот ты лежишь на диване, вспомни, что это неправильно, и вместо этого сядь, как полагается, выпрямись. Такие вроде бы мелкие внешние вещи помогают человеку держать себя в необходимых рамках, потому что, когда мы эти рамки упраздняем, мы растекаемся, теряем свою собранность. А без этого многое невозможно, не только Богу молиться — например, учиться. Посмотрите, многое из того, что мы говорим о молитве, можно сказать студенту, который не умеет учиться, потому что там точно то же самое: нет внимания. Поэтому многое в жизни человека изменится, многое станет делать легче, человек будет достигать больших успехов, если он настроит себя на правильную внимательную молитву.
Хочу посоветовать авторам этих вопросов и всем нашим читателям обязательно прочитать книгу святителя Феофана Затворника «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться». Это ответы на подобные вопросы в форме писем. А тем, кто любит читать и не боится толстых книг, я рекомендовал бы собрание писем святителя Феофана, в которых содержатся исключительно глубокие, очень ценные, вполне современные материалы. Святитель отвечает на вопросы своих духовных чад, которые не так уж отличаются от тех, которые задаются сегодня. В свое время мне самому эти книги очень помогли.
Фото Алексея Лузгана и Андрея Гутынина
