Господь призвал его к Себе. В подобном случае кто-то обязательно уронит с печалью: «Отмучился человек». Да, последние годы жизни были для Николая Петровича ежедневным испытанием. Он вернулся к жизни после пережитой автокатастрофы, но здоровья у него осталось чуть-чуть. Жизнь еле теплилась, а прежде энергия его была, казалось, неистощимой. Преодолевая страдания, он упрямо пытался восстановиться, год за годом. Это не объяснить влиянием на него окружающих людей, от которых он оказался зависим – физически.
Не объяснить и внутренним страхом доживать где-то на обочине жизни после того, как много лет оставался в центре внимания тысяч людей. Не в том дело! Тут что-то другое, более глубокое. Караченцов бился за возможность остаться собой, вернуться к своему делу. Он – боец, а не жертва обстоятельств.
Многие превратно истолковывают то, что он делал, как он жил. Помещают его в привычные штампы: «Николай Караченцов был знаменитым актером театра и кино». Да, ему доставались главные роли в театре «Ленком», а театр, надо сказать, гремел по всей стране. Да, он снимался в лучших наших фильмах. К тому же замечательно пел. В эпоху мюзиклов и рок-опер это давало актеру существенные преимущества. У него была привлекательная внешность, мужское обаяние. Потому в перестроечное время его даже поспешили назвать «секс-символом» эпохи. Комплимент хотели сделать, но опять ошиблись.
Есть люди, которые только числятся знаменитыми актерами, а на деле они из кожи вон лезут, чтобы стать этими «символами». Хотят быть востребованными на этом, так сказать, рынке услуг, в низовом сегменте шоу-бизнеса. Говоря напрямую, они играют – как? – играют на человеческих страстях. Занятие непорядочное, неприличное, зато сулит большие барыши. Эти люди считают, что заработанные на позоре большие деньги превращают любой позор в славу, а те, кто не согласен с ними, просто им завидует.
Ну, скажете, есть такие люди, но причем здесь Николай Караченцов? Он же не был подобного рода шоуменом, торгашом, готовым продавать всё что угодно, желающим через любые скандалы привлекать к себе внимание. Он был настоящим художником, уникальным. Это другое.
Была у него и такая коренная для мужчины черта – чувство ответственности
Его сценический образ имел отчетливый мужской характер. Поскольку Николай Петрович и в жизни был настоящим мужчиной, вот и роли получал соответствующие. Когда надо, он умел сдержать себя и быть великодушным, щадить слабых. Когда надо – взрывался, и люди наблюдали его бойцовские качества. Была у него и такая коренная для мужчины черта – чувство ответственности. Без этого ощущения ответственности за свои поступки, за благополучие близких, за свою работу – мужчины нет. Сейчас эту простую истину не все понимают, к сожалению. У Николая Петровича с пониманием было благополучно.
Вот как он рассуждал: «Предположим, я встал с утра. Потом мне нахамили в магазине. В автобусе отдавили ногу. Я пришел в театр, узнал, что всем премию дали, а мне не дали: “Ну я вам сейчас за это сыграю спектакль!” Нет, всё должно остаться за стенами театра. На сцену надо выйти подтянутым, энергичным, желательно талантливым. И сыграть, как будто это последний спектакль в жизни». Караченцов так откровенно говорил и – что важнее – так старался и жить. Вот в чем была его ответственность перед зрителем.
Очень нелегко – оставить в стороне плохое самочувствие, запомнившееся чье-то хамское замечание, обиды на коллег. Всё это требует от человека способности хотя бы на время забыть про себя, порой даже требует самопожертвования, нешуточной борьбы с эгоизмом, смирения, в конце концов. Такой настрой перекликается с христианской аскетикой. Караченцов искренне верил, что каждый спектакль надо играть, как будто он – последний в жизни, и будто он – первый в жизни, а не механический слепок со вчерашнего спектакля. Задолго до Караченцова архимандрит Сергий (Шевич) давал совет: каждый день нам надо жить, как если бы это был первый день жизни и, одновременно, как если бы это был последний день жизни. Вот совет отца Сергия, чисто аскетический. Он позволяет ценить дар жизни, различать в жизни главное и второстепенное. Помогает благодарить Бога за всё хорошее и каяться во всем плохом. Согласитесь, есть некоторое созвучие в словах русского священника и русского художника. Оно не случайно, хотя их слова и относятся к разным предметам. Всё же по корням русская культура – христианская.
Свою творческую задачу Николай Петрович обозначал достаточно конкретно. Он хотел, чтобы после спектакля каждый зритель уходил с ощущением, что сегодня он видел лучший спектакль Караченцова. Подумаем над этим, оно того стоит. Как актеру решить эту задачу – дать сегодня лучший результат? Каким способом это сделать, если у Караченцова день шел кувырком, начиная от самочувствия и кончая житейскими неурядицами? Как быть, если зрителей пришло на спектакль множество и часть их перед спектаклем, увы, пережила неприятные ситуации и не настроена на спектакль? Сможет ли сила искусства оторвать этих людей от их текущих проблем, хотя бы на два часа? Сможет ли заинтересовать, вдохновить, вовлечь в сопереживание героям спектакля, дать силы преодолевать и житейские проблемы?
Конечно, чтобы это маловероятное событие получилось, нужно на сцене не просто громко произнести текст и подвигать лицом, а также руками в заранее намеченный момент. Требуется больше – создать художественный образ, на основе сценария с помощью режиссера и партнеров. То есть требуется быть художником, играя свою роль. И донести художественный образ зрителям, почувствовать зал и передать другим людям то, что переживаешь сам. Почувствовать зрительный зал, а не просто разглядеть и расслышать отдельных зрителей в темноте – какой-то найти способ общения с пришедшими людьми.
Именно в театре есть прямой контакт с человеком. У него был этот контакт – был талант общения. От Бога талант
Решение этих непростых задач сделало Караченцова крупным художником. Вот почему он со всей убедительностью заявлял, что из всех искусств именно в театре есть прямой контакт с человеком. У него был этот опыт, контакт, живое общение. Больше скажу: у него был талант общения. От Бога талант.
Николай Петрович ценил творческое общение с людьми, кто бы они ни были. Главное, что они – люди. В одном провинциальном городе он закончил свой концерт несколькими словами благодарности – зрителям: «Спасибо за этот вечер! Дай вам Господь счастья!»
И «дай Господь» в его устах прозвучало не каким-то модным штампом, за которым не ищите никакой личной веры в Бога. Николай Петрович искренне, во-первых, поблагодарил людей за настоящее общение, за созданную артистами и зрителями благожелательную, уникальную атмосферу. И под конец по-человечески попросил счастья для этих людей. У Господа.
Что-то похожее твердил как молитву сталкер Рэд Шухарт – голосом Караченцова: «Я ничего не могу придумать кроме этих детских слов: “Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!”» Поверьте, я не идеализирую Николая Петровича, просто запомнился он – человечным, настоящим. По-хорошему запомнился.
Помяни, Господи, новопреставленного Николая, дай ему, пожалуйста, высшее счастье и блаженство во Царствии Твоем!
