I. Обстоятельства открытия и начальный период истории викариатства (1917–1921 гг.)
Создание Златоустовского викариатства было тесно связано с потребностями развития миссионерского дела в Уфимской епархии. Православное просвещение населяющих ее территорию некрещеных народов, начиная с XVI в., когда земли Башкирии вошли в состав России, и на протяжении нескольких веков являлось важнейшим направлением служения Уфимской Церкви. О сохранении актуальности этой задачи к началу ХХ в. свидетельствовали данные официальной всероссийской переписи 1897 года. Из 2,2 млн. чел., населявших Уфимскую губернию, русские составляли лишь ок. 35%, а остальное население составляли так называемые «инородцы» – башкиры (28%), тептяри (11%), мещеряки (9%), татары (7%), черемисы (4%), чуваши (2,8%), мордва (1,6 %), вотяки (марийцы, 1%) и др. (1, с. 17-18); при этом по вероисповеданию православные составляли ок. 40% (русские и др. славяне, мордва, чуваши, татары), мусульмане 53% (большинство татар, башкиры, часть чувашей), язычники ок. 4,8% (марийцы), имелось также ок. 1,3% старообрядцев (1, с. 18). Миссия среди некрещеных народов имела не только духовное, но и государственное значение, которое неоднократно подчеркивали церковные деятели края. Так, епископ Мамадышский (позже Уфимский) Андрей (Ухтомский) в 1908 г. с тревогой писал о росте в Поволжско-Уральском регионе панисламизма и пантюркизма, представляющих опасность для целостности России, о необходимости охранения инородцев от панисламистской пропаганды и о важной роли Церкви в охранении народов Поволжья от инославного влияния (2).
В начале 1900-х гг. священники-миссионеры Уфимской епархии разработали проект создания правильно организованной внешней и внутренней Уфимской миссии. Однако одобрения проекта и начала его финансирования удалось добиться лишь епископу Уфимскому Нафанаилу (Троицкому; на кафедре в 1908–1912 гг.) при поддержке Православного Миссионерского Общества. Согласно определению Св. Синода от 12–23 июля 1910 г., за № 4502, учреждалась Уфимская Православная миссия, которая должна была действовать под Августейшим покровительством Ее Императорского Высочества Великой княгини Елисаветы Феодоровны (3, с. 498). Новооткрытая миссия приступила к деятельности по специально разработанной программе. В частности, были назначены два епархиальных миссионера-проповедника (для проповеди среди мусульман и среди язычников) и четыре уездных миссионера. С осени 1910 г. на базе ряда мужских и женских монастырей епархии стали проводиться краткосрочные специализированные миссионерские курсы (для крещеных татар, для чуваш, для мордвы, для черемис, отдельно мужские и женские), а также курсы по расколо-сектантской миссии. В связи с серьезным размахом деятельности миссии в начале 1911 г. епископом Нафанаилом был впервые поднят вопрос об открытии в Уфе кафедры викарного епископа для заведования всей миссионерской работой (4, с. 415).
В своем представлении Св. Синоду Преосвященный Нафанаил писал: «По вероисповеданию население епархии разделяется на православных – 1.350.000, раскольников – около 50-60 тысяч, магометан 1.600.000, язычников около 200.000, католиков около 4.000, лютеран 6.000 и евреев 1.500. В числе православных насчитывается татар 47.000, чуваш 67.000, вотяков 1.045, мордвы 42.000 и черемис 3.150. Из вышеприведенной справки явствует, что Уфимская епархия по преимуществу инородческая по населению и миссионерская по характеру епископского надзора и управления… В настоящее время управление Уфимской епархией вызывает чрезвычайно напряженную миссионерскую работу, осложняемую многочисленностью дел административных, духовноучебных и школьных; эти обстоятельства приводят к необходимости в целях наилучшего управления епархией иметь Епархиальному Преосвященному сотрудника в лице викарного епископа» (4, с. 415-416). Ходатайство епископа Нафанаила не увенчалось успехом в связи с недостатком у Св. Синода свободных средств на содержание проектируемой кафедры, однако в резолюции указывалось, что в случае изыскания требуемых сумм в самой Уфимской епархии вопрос в будущем мог бы решиться положительно.
В августе 1912 г. новый епископ Уфимский Михей (Алексеев; на кафедре в 1912-13 гг.) вновь возбудил ходатайство об открытии викарной кафедры, при этом в качестве источников финансирования «из местных средств» указывались: Уфимский Благовещенский, Мензелинский Пророко-Ильинский, Бирский Свято-Троицкий и Покровский Эннатский женские монастыри, Епархиальное братство Воскресения Христова и Епархиальный съезд духовенства. На запрос Хозяйственного Управления при Св. Синоде о согласии этих монастырей и епархиальных учреждений на отчисление средств из епархии последовал утвердительный ответ; тем не менее указом от 19 января 1913 г. Св. Синод, «признавая обложение денежными взносами на содержание викария Уфимской епархии четырех женских монастырей обременительным для них», ходатайство епископа Михея отклонил (4, с. 416).
Для большей координации и активизации миссионерского дела новый Уфимский епископ Андрей (Ухтомский; на кафедре в 1913-1921 гг.) в 1914 г. ввел особую должность заведующего Уфимской епархиальной миссией, на которую был назначен бывший помощник смотрителя Обоянского духовного училища кандидат богословия Казанской духовной академии иеромонах Николай (Ипатов), с возведением его в сан архимандрита. Одновременно последний был назначен товарищем председателя Епархиального миссионерского комитета, Председателем Совета Епархиального братства Воскресения Христова и благочинным всех монастырей епархии (большей частью миссионерских по основному направлению своей деятельности) (5). В апреле 1915 г. епископ Андрей возбудил перед Св. Синодом третье ходатайство от Уфимской епархии об учреждении в ней кафедры викарного епископа. На этот раз Св. Синод своим указом от 30 марта 1916 г. уведомил Преосвященного, что учреждение кафедры викарного епископа признает «неотложно необходимым» и уже «в установленном порядке возбудил дело об отпуске 3.000 рублей из казны» на ее содержание. Однако до событий Февральской революции вопрос о казенных средствах на содержание уфимского викария остался неразрешенным (4, с. 416).
После Февральской революции предполагаемые направления служения викарного епископа Уфимской епархии существенно расширились в связи с назначением Преосвященного Андрея (Ухтомского) в новый состав Св. Синода и его частыми выездами за пределы епархии. В своем очередном ходатайстве об открытии викарной кафедры епископ Андрей так сформулировал основные требования в отношении нового викария: «Я покорнейше прошу Святейший Синод об открытии кафедры викарного епископа в Уфимской епархии на следующих условиях: 1) чтобы викарный епископ Уфимской епархии был наименован Златоустовским, 2) чтобы в сан епископа Златоустовского был возведен заведующий ныне миссией Уфимской епархии уже прекрасно познакомившийся с делами епархиального управления и миссии архимандрит Николай, 3) чтобы местопребывание викарный епископ имел в отстоящем в 3 верстах от г. Уфы Успенском мужском монастыре, который может дать для викария квартиру, стол и выезд» (4, с. 417). Таким образом, предполагалось открытие титулярной Златоустовской кафедры – с пребыванием викария в г. Уфе и исполнением им общеепархиальных обязанностей по руководству Уфимской епархиальной миссией и по замещению правящего архиерея в период его отъездов за пределы епархии; выделения какой-то части епархии (в том числе Златоустовского уезда) в полусамостоятельное управление нового викария не предусматривалось. Как правило, в подобных случаях связь с городом, по которому титуловался викарий, ограничивалась возношением его имени за богослужением в соборном храме города, а иногда также и в других его церквах.
4 мая 1917 г.[*] Св. Синод принял, наконец, указ об учреждении в Уфе кафедры епископа Златоустовского и назначении на эту кафедру архимандрита Николая (Ипатова). Чин его наречения во епископа 26 мая совершил архиепископ Казанский Иаков (Пятницкий) в соборном храме Казанского Спасо-Преображенского монастыря со своими викарными епископами Чебоксарским Борисом (Шипулиным) и Чистопольским Анатолием (Грисюком). Хиротонию совершили те же иерархи 28 мая 1917 г. в кафедральном Благовещенском соборе у раки с мощами знаменитого миссионера – святителя Казанского Гурия в присутствии местного и уфимского духовенства.
В своей речи при наречении во епископа архимандрит Николай произнес следующие слова: «Со страхом вижу я ту страшную ответственность за дело Божие, которая возлагается на меня вместе с епископством. И я испытываю величайшее смущение, да окажусь ли я способным, окажусь ли я в силах достойно исполнить то дело Христово, которое вверяется мне, – особенно в нынешнее исключительное время. А какое теперь исключительное по своей серьезности и ответственности пред нашим Отечеством и Церковию время – это все мы ясно осознаем, живо чувствуем, глубоко переживаем. Ведь теперь время – не простой, какой-либо отвлеченной, чисто теоретической, хотя бы и очень глубокой, переоценки ценностей жизни. Нет, – теперь время самого живого, действительного переустройства всей нашей жизни – и государственной, и общественной, и церковной – на новых началах… Я твердо верю в Церковь Божию и исповедую, что только благодатная сила Церкви спасет нас от всех испытаний и нестроений жизненных и действительно поставит жизнь нашу на путь Божественного мира и любви, Божией совершеннейшей истины и правды, духовной красоты и земного благополучия. Я непоколебимо уповаю на нравственную мощь православного русского народа, верующего, богобоязненного, преданного вере Христовой и любящего Церковь Божию. С этою верою, с такою надеждою и с упованием на помощь Божию, я бодро иду на то служение, к которому призываюсь, и готов служить Церкви Божией до всякого самопожертвования…» (4, с. 417-418).
При вручении архиерейского жезла – символа епископской власти – архиепископ Иаков напутствовал нового епископа на предстоящее ему служение: «…Дар епископства велик, возвышен и достославен. Он велик и сам по себе: он – сосредоточие особенных высших божественных дарований, проводник благодатных сил, потребных для возрождения и освящения немощствующего человечества. Но он имеет еще одно особенное значение для тебя, для твоего служебного положения. До сего времени тебе вверено было в Уфимской Церкви заведование епархиальною миссиею. Это дело ты заботливо совершал, по мере сил своих. Оно остается на твоем попечении и теперь, по принятии тобою епископского сана. Только тобою ныне полученный высший дар иерархической благодати нравственно обязывает тебя усугубить твою ревность, твое усердие к делу православной миссии. Дело миссии – трудное, сложное, соединенное с многоразличными препятствиями. Таковым оно было и всегда. Но особенно тяжелым становится оно в настоящее время, после того как объявлены всякого рода свободы, не всегда правильно понимаемые и верно толкуемые, – в том числе и свобода совести. Ни для кого не тайна, что иными эта свобода понимается как необузданный произвол непрошенного вторжения в дела совести наших близких. Это нередко встречается, особенно со стороны сектантов, зараженных духом неукротимой пропаганды. Но отсюда, с другой стороны, в обществе раздается предубеждение против самой миссии вообще. Теперь находятся люди, которые не выносят даже самого слова «миссия», по своей нетерпимости требуют изгладить его из нашего словоупотребления. Фанатизм с той и другой стороны доходит до высшей степени напряжения. Поэтому-то следует признать, что очень благовременно получен тобою на твоей служебной страже высший дар иерархической благодати. Он подкрепит тебя, он поможет тебе в твоем миссионерском делании в настоящее необычное трудное время.
Ты поставлен во епископа богоспасаемого града Златоуста, викария Уфимского Владыки с тем, чтобы быть ему помощником и сотрудником по управлению обширною его епархиею. Естественно, что на тебя Уфимским Владыкою возложено будет в известной мере исполнение дела по обновлению и оживлению церковно-приходской жизни… а вместе с этим и твое заведывание епархиальною миссиею получит яркое, живое и, надо полагать, многоплодное проявление. Дай Бог тебе с успехом потрудиться в этом добром и священном деле…» (4, с. 418-419).
Эти слова иерарха Казанской Церкви были сказаны в обстановке, напоминающей обстановку Московского Успенского собора, когда сонм высших иерархов и множество молящихся людей в 1555 г. послали в Казань избранного ими святителя Гурия на подвиг миссионерского служения.
Уже 30 мая 1917 г., в ответ на рапорт епископа Андрея, указом Св. Синода за № 5468 епископ Златоустовский Николай впервые был назначен временно управляющим Уфимской епархией «на время присутствования Преосвященного Уфимского в Святейшем Синоде» (6). Епископ Николай прибыл в Уфу из Казани и вступил в управление епархией 9 июня 1917 года. Обязанности временно управляющего епархией он неоднократно исполнял и позже: с августа 1917 г. по январь 1918 г., когда епископ Андрей находился на первой сессии Поместного Церковного Собора; с октября 1918 г. по – июль-август 1919 г., в период участия епископа Андрея в Сибирском церковном совещании (Томск), в работе сибирского Временного Высшего церковного управления (Омск), в управлении духовенством армии адмирала А.В.Колчака.
После Февраля политическая и общественная жизнь России стала развиваться в направлении все большего игнорирования, а затем и настойчивого преследования Церкви; фактически невозможной стала и деятельность Уфимской православной миссии, а потому основным направлением служения Златоустовского викария стала церковно-административная деятельность в помощь правящему епископу. Между тем негативные процессы в церковной жизни достаточно ярко проявились и в Уфимской епархии: во многих местах прихожане отнимали у причтов церковную землю; изгоняли священнослужителей из приходов, иногда с требованием очистить занимаемые квартиры в 24 часа; арестовывали чтимые иконы, останавливая их движение по селам и деревням и т.д. В этих условиях все большее значение, по мнению епископа Андрея, приобретала активизация церковно-общественной жизни через возрождение прихода. Еще в июле 1916 г. Преосвященный Андрей ввел в Уфимской епархии практику избрания настоятелей храмов собранием прихожан, а весной 1917 г. осуществил реформу с введением приходского самоуправления, выборности всего духовенства, созданием нового органа управления – Епархиального Совета. Текущей работой по проведению реформы в жизнь, по руководству работой епархиальных съездов и Епархиального Совета занимался викарий Златоустовский.
Для пресечения негативных явлений Епархиальный Совет, под его председательством, принял особое воззвание ко всему клиру и православным мирянам епархии с разъяснением выдвинутых текущим моментом задач. «Долг совести и обязанности, принятые нами на себя с избранием в состав Епархиального Совета, властно заставляет нас поднять свой голос предостережения против… непорядков в церковной жизни, – говорилось в воззвании. – В Церкви Божией, – а всякое общество христианское, живущее вокруг своего храма и пастыря, пребывает в Церкви Божией, – никакого насилия и грабежей и захватов быть не должно…» (7, с. 362).
Именно Преосвященный Николай, как временно управляющий епархией, председательствовал 8-10 августа 1917 г. на Уфимском епархиальном собрании по выборам членов исторического Всероссийского Поместного Церковного Собора (8), который должен был 15 августа открыться в Москве – впервые после уничтожения в начале XVIII в. Петром I патриаршества и канонического церковного управления. На Церковный Собор возлагались большие надежды по преодолению в стране кризиса власти. От Уфимской епархии в Москву выехала делегация строгих церковников, выступающих за восстановление патриаршества и за отделение Церкви от государства, с сохранением первенствующего положения Русской Православной Церкви и ее влияния на все стороны общественной жизни.
В августе 1917 г. епископ Андрей, являвшийся членом Церковного Собора по должности, назначил викария Златоустовского своим заместителем на случай невозможности для себя исполнять обязанности члена Собора. Поэтому впоследствии, когда в связи со сложным положением в епархии Преосвященный Андрей не смог прибыть на вторую сессию Собора (20 янв. – 20 апр.1918 г.), вместо него в Москву выехал епископ Златоустовский Николай, и 9 апреля 1918 г. Собор признал его полномочия как полноправного члена «на время отсутствия на Соборе уполномочившего его иерарха» (9, с. 187). В этом качестве 18 апреля 1918 г. епископ Николай подписал Деяние Священного Собора о прославлении в лике святых святителя Софрония (Кристалевского), епископа Иркутского (10, с. 120-124).
Поскольку Уфимский Успенский монастырь, где первоначально проживал епископ Николай, решением властей был превращен в артель «Свет», а затем занят под Уфимский концентрационный лагерь, то местопребыванием викария Златоустовского весной 1918 г. стал Уфимский Архиерейский дом. 18 мая епископы Андрей и Николай пережили унизительный обыск в помещениях Архиерейского дома и Свято-Духовской крестовой (домовой) церкви, который произвели около 30 членов БОНВ (Боевой организации народного вооружения) во главе с представителем следственной комиссии Витрищаком с целью выемки «контрреволюционной литературы» и оружия. Обыск начался в 10 часов вечера и продолжался до 3-х часов ночи: «Обыскивали тщательно, но особенное внимание уделяли переписке епископа Андрея и епископа Николая. Перечитывалось все, а чистые страницы разглядывались над светом, надеялись и в них найти “контрреволюцию”. Вели себя красноармейцы грубо-вызывающе. На просьбу епископа Николая не курить Витрищак дерзко ответил: “Я привык поступать напротив, когда меня просят”, и закурил, обратившись к красноармейцу: “Товарищ! Спичку!”. В архиерейской домовой церкви тоже произвели обыск. Гурьбой ввалились с оружием и в фуражках в церковь, везде стали шарить, забрались в святой алтарь и здесь не оставляли в покое святой Престол; штыками пытались вскрыть ящик с антиминсами. Обыск в церкви произвел тяжелое впечатление на бывших свидетелей этого кощунства. Были обысканы также и все другие жильцы Архиерейского дома. В результате – захватили несколько брошюр епископа Андрея и кое-что из его переписки и пачку посланий патриарха Тихона… В 3 часа “визитеры” удалились» (11, с. 15-16).
С начала июня 1918 г., готовясь к отступлению из Уфы под ударами чехословацких частей, большевики приняли решение о захвате заложников. В списки предполагаемых к аресту лиц попали епископы Андрей и Николай, видное духовенство города. Однако, боясь народного возмущения, ни одного священнослужителя не арестовали, в заложники попала лишь группа мирян – видных деятелей приходских советов. После изгнания из Уфы и губернии большевиков (июль 1918 г.) основными направлениями деятельности Преосвященного Андрея и его викария являлись, во-первых, восстановление в епархии нормальной церковной жизни, возобновление учебного процесса в духовных учебных заведениях и приходских школах, оказание помощи духовенству, пострадавшему от властей и проч.; во-вторых, всемерная поддержка создания Народной Армии (вооруженных сил антибольшевистского Комитета членов Учредительного Собрания) и разъяснительная работа среди населения по поводу происходивших событий. В августе-сентябре 1918 г. епископы Андрей и Николай провели первое Епархиальное Собрание в соответствии с новым Положением, выработанным и утвержденным Всероссийским Церковным Собором.
Выполняя Соборное «Определение о викарных епископах», согласно которому расширялись полномочия викариев, причем последние должны были управлять своими частями епархии на правах самостоятельных епископов, хотя и под общим руководством епархиального архиерея, и иметь пребывание в городах, по которым титулуются, Преосвященный Андрей (Ухтомский) в августе 1918 г. передал все дела по Златоустовскому уезду, Уфимской епархии, «всецело на попечение Преосвященного Николая, епископа Златоустовского» (12). Таким образом в непосредственном ведении Златоустовского викария оказалось 59 храмов; 52 храма (пять в г. Златоусте и 47 сельских церквей) входили в четыре общеправославных благочиния, а семь единоверческих церквей (одна в Златоусте и шесть в селах) образовывали отдельное благочиние единоверческих церквей. Кроме того на территории викариатства действовал известный в России Воскресенский единоверческий мужской монастырь. Кафедральным храмом епископа Николая стал Свято-Троицкий собор гор. Златоуста. Тем не менее основным местом его пребывания по-прежнему оставалась Уфа.
18 октября 1918 г. в ожидании скорого захвата Уфы большевиками епископ Андрей принял решение уйти вместе со своим викарием «из нашего кафедрального города в виде полного протеста против власти немецких наемников» (13). При этом Преосвященный Андрей разрешил уфимскому духовенству эвакуироваться на восток, во избежание кровавой расправы от рук большевиков, и благословил Уфимскому Епархиальному Совету переместиться в викариальный центр – гор. Златоуст. Во главе Уфимской епархии он поставил викария Златоустовского, оставив за собой свободу действий в быстро меняющихся внешних обстоятельствах. Делами Уфимской епархии епископ Златоустовский Николай управлял до полного окончания боевых действий на территории Уфимской губернии (июль–август 1919 г.), в том числе совершая хиротонии для вакантных приходов всей епархии. В течение этого времени в Златоусте действовал Уфимский Епархиальный Совет (14).
После того как Красная армия заняла Златоуст, епископ Николай и большинство членов Епархиального Совета эвакуировались с белыми. По некоторым данным, он был арестован в Омске, но после заявления о лояльности освобожден и вернулся в Златоуст (ноябрь, 1920 г.) (15). В это время епископ Андрей (Ухтомский) все еще находился в заключении, но патриарх Тихон еще в конце апреля – начале мая 1920 г. назначил на Уфимскую кафедру временно управляющего – епископа единоверческого Охтенского Симона (Шлеева). Поэтому основным направлением деятельности Златоустовского викария стало управление церквами Златоустовского уезда. 18 августа 1921 г. в Уфе произошло убийство епископа Симона, и Златоустовский викарий был вновь призван к общеепархиальному архиерейскому служению, которое продолжалось до назначения на кафедру в декабре 1921 г. нового епископа Уфимского и Мензелинского Бориса (Шипулина) и его прибытия в Уфу в феврале 1922 г. (16, с. 277). Это произошло незадолго до возникновения обновленческого раскола, который открыл собой новую главу в истории Русской Православной Церкви.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
- Златоверховников И.Е. Уфимская епархия. Географический, этнографический, административно-исторический и статистический очерк. – Уфа, 1899.
- Андрей, епископ Мамадышский. О мерах к охранению казанского края от постепенного завоевания его татарами. – Казань, 1908.
- Отчет Уфимского епархиального комитета Православного миссионерского общества за 1910 год // Уфимские епархиальные ведомости. 1911. № 12. С. 493-499.
- Матвеев С. Открытие в г. Уфе кафедры викарного епископа // Заволжский летописец. 1917. № 15. С. 415-419.
- Уфимские епархиальные ведомости. 1914. № 12. С. 131.
- Уфимские епархиальные ведомости. 1917. № 12-13. С. 305.
- От Уфимского церковно-епархиального совета. К мирянам Уфимской епархии // Уфимские епархиальные ведомости. 1917. № 14. С. 361-362.
- Акт о выборах членов Всероссийского Поместного Собора от Уфимской епархии // Уфимские епархиальные ведомости. 1917. № 15-16. С. 395-403.
- Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. – Т. 8. – М., 1999.
- Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943 / Сост. М.Е. Губонин. – М., 1994.
- Хроника церковно-общественной и политической жизни // Уфимский церковно-народный голос. 1918. № 20-22. С. 14-19.
- Передача церковных дел по Златоустовскому уезду епископу Николаю // Уфимский церковно-народный голос. 1918. № 23-25. С. 35.
- Уфимский вестник. 1918. 18 окт.
- Архив УФСБ РФ по Республике Башкортостан. Д. ВФ-6241.
- Нечаев М.П. Красный террор и церковь на Урале. Пермь, 1992. С. 11.
- Зимина Н.П. Путь на Голгофу. Т. 1. Жизнеописание священномученика Симона, епископа Охтенского. – М., 2005.
Зимина Н.П. Златоустовское викариатство в истории Православия на Южном Урале. I. Обстоятельства открытия и начальный период истории викариатства (1917–1921 гг.) // Православие на Урале: История и современность: Сб. научных и науч.-попул. статей / Науч. ред. д.и.н. А.И.Конюченко. – Челябинск, 2009. С. 73-87. (0,6 а.л.)
[*] Даты до 1 февраля 1918 г. указаны по старому стилю, с 1/14 февраля 1918 г. – по новому стилю.
