Архимандрит Иннокентий (Третьяков) принял монашеский постриг четверть века назад…
Об архимандрите Иннокентии (Третьякове), настоятеле Свято-Воскресенского соборного храма г. Пугачева Саратовской области, я услышала от певчего самарского Кирилло-Мефодиевского собора Вячеслава Зайцева.
— Какой это замечательный батюшка! — басил Вячеслав со светлой улыбкой. — Мало того, что умнейший человек, но какой дух молитвенный, душа какая, сердце какое — не передать словами! И при этом смирение и скромность необычайные. Одно слово — монах… Когда по своим делам езжу в Пугачев, всегда прихожу к батюшке, пою в его храме на клиросе. Для меня каждая такая поездка — праздник! Всякий раз заранее радуюсь, что увижу батюшку Иннокентия. А как он любит «Благовест»! Просит: «Привози мне сколько сможешь хоть старых газет. Народ в городе от духовной спячки надо будить. Лучше «Благовеста» средства для этого нет».
Вот с этих-то слов, с легкой руки Вячеслава Федоровича и началось еще заочное знакомство с архимандритом Иннокентием.
Добрый Санёк из Пугачева
Автобус проплыл мимо величественного краснокирпичного храма в центре города Пугачева. Может быть, выйти здесь и спросить, где найти архимандрита Иннокентия? Где-то же неподалеку от города восстановлен Свято-Никольский монастырь, вот там-то он, конечно, и служит. Найду! — самонадеянно решила я. И проехала до автостанции. Не успела и оглянуться, как таксист доставил к поселку, который когда-то по-большевистски назывался МОПР, а теперь зовется Монастырским. О том, как воссоздавали этот монастырь, в «Благовесте» несколько раз писала Анна Казаманова из г. Балаково. И вот теперь прямо передо мной за высокой оградой — красивая белокаменная церковь, о которой я столько была наслышана от Анны Андреевны. С трепетом душевным вхожу — и первым делом спрашиваю, где могу увидеть отца Иннокентия.
— В городе, — с некоторым удивлением ответила работающая в иконной лавке насельница монастыря. Оказалось, что батюшка служит вовсе не в монастыре, а в Свято-Воскресенском соборном храме, мимо которого я ничтоже сумняшеся проехала. Только и осталось — заказать требы, приложиться к иконам, и — в обратный путь, в Пугачев.
Но такси я сразу отпустила, а попуток на дороге не видно. Идти пешком не так и далеко, вот только в руках у меня тяжелые пакеты с газетами.
И вдруг единственная на шоссе машина — она серебристой птицей летела навстречу то ли в поселок, то ли в монастырь — резко затормозила.
— Садитесь, подвезу, — приветливо предложил молодой водитель. — Вам в Пугачев?
— Да. Но это же в другую сторону…
— Ничего. Куда ж вам с такой тяжестью — здесь машины ходят редко.
И развернул автомобиль на обратный курс.
Сколько хожу и езжу по дорогам, первый раз случилось такое!
— А здесь куда вам? — спросил мой благодетель, подъезжая к городу..
— Да мне бы, если можно, поближе к храму…
— Надо же — я только что оттуда! К батюшке Иннокентию?..
И привез прямо к ступеням храма. От денег отказался наотрез. Зато запомнить его имя оказалось совсем несложно:
— Санёк… Александр.
Совсем как мой младший зять! Легко припомнить на молитве…
«Я вырос в алтаре»
И вот — долгожданная встреча. Архимандрит Иннокентий встретил и приветил, и сразу стало тепло и уютно, как у родного человека. Словно давно уже знаю этого доброго батюшку. Тем больше хочется узнать о нем — и рассказать читателям.
— Отец Иннокентий, вы давно в монашестве?
— Давно. Да я с детства мечтал об этом.
— Выросли в верующей семье?
 Храм Покрова Пресвятой Богородицы в Уссурийске. |
— Конечно. Отец — иерей Анатолий — всю жизнь служил священником и мечтал умереть в храме, у престола. Служил в Подмосковье, с 1946 по 1985 год — в Звенигороде в старинном соборе Успения Пресвятой Богородицы. Храм этот был построен великим князем Новгородским Георгием Храбрым еще в 1399 году. По его образцу уже строили Троицкий собор в Лавре и в Савво-Сторожевском монастыре. В Звенигороде отцу довелось служить вместе с протоиереем Николаем Моревым, известным подвижником Православия, исповедником. Батюшка Николай был репрессирован, пять лет строил Беломорканал. Духовным отцом нашей семьи был архимандрит Гермоген Муртазов, духовник Пюхтицкого, а впоследствии Снетогорского монастыря.
— Но ведь ваше детство пришлось на такое время, когда за нечаянно вымолвленное: «Ой, Господи!..» — стыдили перед всем классом. А уж если увидят крестик…
— Я никогда не скрывал, что верую в Бога. Крестик носил, не снимая, и в школе, и в армии. Я же вырос в алтаре. Отец всю жизнь служил в храме, мама — матушка Нина — была его верной помощницей во всех церковных делах. Она и пела на клиросе, и псаломщицей была, и все тяготы разделяла с мужем. Вот только упокоилась на два года раньше.
Первый снег. Последний снег…
В тот ноябрьский день 2004 года выпал первый снег. Но какой снег! Он падал и падал, словно спешил засыпать село, убелить небесной чистотой улицы и дома.
Батюшке Анатолию Третьякову с утра нездоровилось. Полежать бы, отдохнуть.
Но — позвали к больной старушке: хочет исповедаться и причаститься. А тут уж — все свои хвори забудь, надо идти. Священник — он ведь врач духовный, и значит, в любое время должен быть на посту. И отец Анатолий пришел к болящей прихожанке, принял у нее исповедь и причастил. Благословил всех, кто был в доме, и вышел в снегопад.
Вот только домой так и не дошел.
По дороге боль пронзила сердце, батюшка упал — и умер. В епитрахили, со Святыми Дарами в руках, до конца исполнив свой пастырский долг.
А с неба всё падал и падал белый снег, мягкими хлопьями устилал смертное ложе священника. Снега было столько, что всё утонуло в сугробах. И умершего батюшку Анатолия даже не сразу смогли найти…
Похоронили его на кладбище — недалеко от церкви, где он служил, рядом с верной матушкой Ниной.
Предсказание Владыки
— В 1987 году я поступил в Московскую Духовную семинарию, — продолжает рассказ архимандрит Иннокентий, — по благословению Митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия и настоятеля Успенского собора Звенигорода архимандрита Иеронима (Карпова). За год до этого я вернулся из армии и стал служить псаломщиком в Успенском храме.
— Тогда в армии служили целых два года…
— А я и не переживал: надо — отслужу. Зато и пролетело время службы незаметно. Знал я одну семью, они «откосили» сына от армии. Но от нелепой гибели — не уберегли. И по всему было очевидно, что если бы служил в армии, ничего бы с ним не случилось. А так… я из армии пришел как раз на его похороны.
В армии я служил на Дальнем Востоке, в Приморье. И церковную службу тоже хотел нести в тех далеких суровых краях.
А то, что буду служить в Уссурийске, в храме Покрова Пресвятой Богородицы, мне предсказал Архиепископ Климент (Перестюк).
Было это в Свердловске. Тогдашний Архиепископ Пермский и Соликамский Никон (Фомичев), у которого я служил иподиаконом, приехал к Владыке Клименту и меня с собой захватил. Оба они, эти Архиереи, очень известны, много пострадали и потрудились для Церкви.
И вот мне довелось присутствовать при их разговоре. Владыка Климент был очень внимателен ко мне, совсем еще мальчишке, много рассказал об Уссурийске, где сам он когда-то служил. И неожиданно для меня сказал: «Ты, Владислав, вырастешь — будешь служить в Уссурийске. Когда приедешь в город, надо будет пойти так-то, туда-то…». Так все и сбылось по его слову! И я через несколько лет приехал в Уссурийск и узнавал те улочки, которые описывал Владыка.
Уссурийские страдальцы
Студентом семинарии я написал Правящему Архиерею тогда только что образованной Хабаровской и Владивостокской епархии Епископу Гавриилу (Стеблюченко) о своем желании служить на Дальнем Востоке. И Владыка пригласил меня в Хабаровск.
Приехал — в Хабаровске было тогда всего два храма: Христорождественский у железнодорожного вокзала и во имя Александра Невского, на территории базы Красной Армии и Флота. В селах и городах епархии и подавно почти не было действующих храмов, за сотни километров добирались до какой-нибудь чудом уцелевшей церквушечки.
В Уссурийске был единственный сохранившийся храм — Покровский, в котором девять лет, с сентября 1957 года по октябрь 1966 года, служил настоятелем архимандрит Климент (Перестюк). Иноческий его путь начинался тоже в Уссурийске, в Свято-Троицко-Николаевском монастыре, он поступил в Шмаковский монастырь послушником в январе 1917 года. Когда большевики закрыли обитель, Митрополит Камчатский Нестор послал его в Харбин, на Камчатское подворье. Многие годы служил на чужбине, пока, наконец, смог вернуться в Россию. Но на Родине его ждали сталинские лагеря… После освобождения отец Климент служил в Иркутском Знаменском кафедральном соборе, затем — в Уссурийске. А в октябре 1966 года Патриарх Алексий I хиротонисал его во Епископа Свердловского. И началось уже Архиерейское служение…
И вот в 1989 году сбылось предсказание Владыки Климента: я стал служить в уссурийском храме Покрова Пресвятой Богородицы.
 Архимандрит Иннокентий (Третьяков): «Все мое служение церковное под молитвенным покровом Святителя Николая…». |
Приморье — ссыльный, каторжный край, где, казалось бы, не было места Православной вере. Но — была она, крепкая вера, и многие страдальцы запечатлели мученической кончиной свою верность Христу. В селе Черниговка двадцать лет служил любимый своими прихожанами за исключительную доброту и отзывчивость, за прекрасные проповеди протоиерей Андрей Зимин. В ночь на Крещение 1919 года бандиты зверски убили его вместе со всей семьей, порубали шашками и сбросили в колодец. В Шмаковском Свято-Троицком Николаевском монастыре большевики жестоко расправились с иеромонахом Павлином. На требования выдать «монастырское золото» он спокойно ответил, что все богатства монастыря — перед их глазами, ничего другого нет. И еще добавил, что не убоится мучений и смерти, потому что в мирской жизни сам в боях защищал Родину. Но изверги стали избивать его прикладами и шомполами, колоть ноги штыками. Видя, что монах стойко терпит жестокие муки, комиссар ударил саблей по его лицу. Но к удивлению всех отец Павлин с рассеченным надвое лбом не упал. Последний удар как будто придал ему силы. Он твердо встал на пронзенных ногах и с залитым кровью лицом двинулся вперед. Какой-то солдат решил прекратить его муки и вонзил в его сердце штык…
И сколько еще замечательных пастырей и мирян в Уссурийском крае, в Приморье пострадали за веру!
Я с благодарностью вспоминаю Покровский храм в Уссурийске. Вспоминаю людей, помогавших во многих начинаниях. Многое довелось пережить, многое по милости Божией удалось сделать.
Приморье — миссионерский край, в котором обильно сеяли семена веры такие замечательные подвижники, как Митрополит Камчатский Нестор, его называют просветителем дальневосточных рубежей России. В наши дни эти труды продолжает Митрополит Владивостокский и Приморский Вениамин — великий труженик церковный, отметивший в прошлом году 20-летие своего Архипастырского служения. И для меня миссионерство, катехизация были в Уссурийске и остаются поныне очень важным делом. Надо помогать людям, утратившим веру, найти путь к Богу.
— Многим верующим хорошо известна старинная Албазинская икона Божией Матери… У нас в Кирилло-Мефодиевском соборе слева от Царских врат укреплен список с Порт-Артурской иконы. Но есть же на Дальнем Востоке и другие славные святыни.
— Конечно, есть. В Покровском храме Уссурийска самый чтимый образ — прекрасная икона «Объятия Отча». Эту икону написал на Афоне игумен Алексий (Осколков). В миру он был Григорий Афанасьевич Осколков, царский офицер. Выйдя в отставку, принял монашеский постриг на Святой Горе Афон, стал иеромонахом и иконописцем. Писал иконы дивной, тонкой красоты… А в 1894 году Святейший Синод поручил ему устроить в Приамурье иноческую обитель, которая станет духовным центром Дальнего Востока. Игумен Алексий основал неподалеку от станции Шмаковка Уссурийской железной дороги Свято-Троицкий Николаевский монастырь. Через три года отец Алексий вернулся на Афон, и уже не покидал Святую Гору. Но в утешение братии он прислал с Афона икону «Объятия Отча» и написанную на доске из Мамврийского дуба икону Святой Троицы. Об этих святынях и связанных с ними событиях писал в своей книге «Первая обитель на Дальнем Востоке» в 1913 году священник Григорий Ваулин. Написанная игуменом Алексием (Осколковым) икона Святой Троицы хранится в Шмаковском монастыре, а «Объятия Отча» — в Уссурийском храме Покрова Божией Матери. Ее празднование установлено на Казанскую — 21 июля и 4 ноября по новому стилю.
Есть в уссурийском Покровском храме мироточивая Казанская икона Божией Матери; из разрушенного Никольского собора — еще одна Казанская икона, большая, и икона Святителя Николая.
Ну а Порт-Артурская икона… Рассказать о том, как она вернулась в Россию?
Возвращение Иконы
…Февраль 1998 года. Это была вторая моя поездка на Святую Землю. Тогда я был в сане игумена. Вместе с секретарем Владивостокского Епархиального управления иеромонахом Сергием (Чашиным) — ныне Епископ Солнечногорский — 17 февраля мы шли по Святому Граду. И на Виа Долороса в антикварном магазине увидели удивительную Православную икону, какой прежде нигде не встречали. Араб — хозяин магазина сказал, что это святая Вероника с платом, которым она утерла пот с чела страждущего Спасителя — как известно, на этом плате запечатлелся Нерукотворный Образ Господа Иисуса Христа. Но прямо по каемке иконы мы прочли надпись: «В благословение и знамение Христолюбивому воинству дальней России от святых обителей киевских, десяти тысяч богомольцев и друзей».
Да это же — Порт-Артурская икона, Торжество Пресвятыя Богородицы! Та самая, утраченная во время Японской войны!..
Девяносто с лишним лет о подлиннике иконы ничего не было известно. Икона пропала, когда генерал Куропаткин в паническом бегстве бросил все святыни.
 Обретение в Иерусалиме считавшейся утраченной Порт-Артурской иконы Божией Матери. Справа — игумен Иннокентий (Третьяков). |
И вот теперь она была перед нами, русскими священниками. Икона должна вернуться в Россию!
Араб запросил за икону 5 тысяч долларов. Но где взять такие деньги? А медлить нельзя: какой-нибудь богатый турист купит икону как сувенир, и из частной коллекции ее уже не вызволить. И тогда мы поспешили в Горненский монастырь, рассказали игумении Георгии о чудесном обретении пропавшей святыни. Попросили дать в долг 5 тысяч долларов. Это большие деньги, но матушка помогла приобрести икону!
И когда все формальности были улажены, икону можно было везти в Россию, со мной во Владивосток летела, сопровождая икону, монахиня Горненского монастыря Иоанна. Она жительница Владивостока, несколько лет несла послушание в Горненском монастыре. А тут выпало такое счастье: побывать в родном краю и сопровождать обретенную икону!
Вначале икону привезли в Москву, а 6 мая ее торжественно встречали во Владивостоке.
Епископ (ныне — Митрополит) Владивостокский и Приморский Вениамин сказал, встречая икону Пресвятой Богородицы: «Нам не дано знать, что ожидает Церковь впереди. Скорби и гонения часто сопутствуют Христианской жизни. Но чудесное обретение иконы Божией Матери свидетельствует о благодатном Покрове Пресвятой Богородицы над Православными христианами. Это придает нам мужество и самоотверженность при несении каждым своего креста…»
Общецерковное празднование Порт-Артурской иконе установлено 29/16 августа. В Приморской Митрополии стали местночтимыми праздниками 17 февраля, день обретения иконы в Иерусалиме, и 6 мая — день возвращения иконы. Сейчас икона находится в новопостроенном Покровском соборе г. Владивостока.
И о чем умолчал, рассказывая мне эту историю, батюшка: 19 апреля того же 1998 года игумен Иннокентий был возведен в сан архимандрита. В канун недели, когда празднуют Похвалу Пресвятой Богородицы!.. Так наградила Своего смиренного и верного служителя Царица Небесная.
Как тесен Православный мир…
…В разговоре о Дальнем Востоке упомянула священника с редким именем — Руф.
— Протоиерей Руф Тоболов… — да это же мой близкий друг! — обрадовался отец Иннокентий. — Вот только мы с ним по телефону разговаривали.
— А я с его сестрой Конкордией Георгиевной в Дивеево в монастыре встречалась, хорошая публикация потом получилась — «Мой дед был крестным Цесаревича»…
— Как тесен Православный мир!
— Звенышко к звенышку… Поклон батюшке Руфу передавайте. Хоть я его никогда не видела, для меня это уже не чужой человек, он молился о моем покойном брате.
— Отец Руф — интеллигентный, очень умный и глубокий, человек высокой духовности. В Австралии он служил настоятелем Богородице-Владимирского прихода в штате Кливленд, в пригороде Брисбена. В Россию Тоболовы вернулись в начале девяностых годов, и отец Руф восстановил в селе Хмыловка близ Находки храм в честь Иверской иконы Божией Матери, был его настоятелем. Служил в поселках Ливадия и Врангель. И уже в семьдесят лет, в 2010 году по состоянию здоровья вернулся в Австралию, к родным. Тоболовы — удивительная семья. В скитаниях по белу свету, по заграницам, они остались намного более русскими, чем многие из тех, кто никогда не уезжал из России. В Китае и Австралии с ними была их далекая Родина. Я благодарен Богу за то, что Он сводит меня с такого рода людьми!
В самую первую мою поездку на Святую Землю в октябре 1995 года произошла незабываемая встреча с известным миссионером — тогда протоиереем, а впоследствии Епископом Буэнос-Айресским и Южноамериканским Русской Православной Церкви Заграницей Александром Милеантом. Мы с ним встретились у Гроба Господня — и как будто всю жизнь были знакомы. Подружились до самых его последних дней. Отец Александр был в Иерусалиме с группой паломников из Америки, «зарубежников». Мы стали общаться. Оказавшись вновь на разных континентах, переписывались, перезванивались. И даже, представьте, вместе работали над книгой «Азы Православной веры»: Милеант был блестящим знатоком церковной жизни России и делился со мной некоторыми особенностями, за годы безбожия утраченными в нашей стране. Зарубежная Церковь, хоть и была оторвана от Родины, очень многие Православные традиции сохранила. Иначе бы она и себя не сохранила на чужбине.
Владыка Александр (Милеант) даже материально помог мне издать «Азы Православной веры» — благодаря этому мы смогли безплатно раздавать книги, тысяч 40 книг ушло в дар. Сейчас мне такое, конечно же, не осилить. И если бы кто-то повторил наши издания, я был бы благодарен.
В 1992-1993 годах мы по благословению Митрополита Владивостокского и Приморского Вениамина издали на средства своего прихода труды священников-миссионеров XIX века Епископа Никольск-Уссурийского Павла (Ивановского) и протоиерея Иоанна Фалилеева. Издали во Владивостоке книгу «Источник безсмертия», но это книжица не моя, а известного Православного писателя священника Родиона, — о поминовении усопших. Еще книги — «Под Покровом Божией Матери», «Как встретить и провести Святую Пасху». Все это предназначено для тех, кто хочет освоить азбуку Православной веры, которая так нужна людям, выросшим в безверии, вдали от Церкви.
Вместе со мной служил в Уссурийске и работал над книгами мой келейник иеромонах Венедикт (Лимонов). Вместе со мной сейчас служит он в Свято-Воскресенском храме Николаевска-Пугачева. Не побоялись оставить все и переехать сюда из Уссурийска несколько певчих, алтарники, пономари и даже некоторые прихожане. И это тоже помогло обустроить на новом месте приходскую жизнь.
Под покровом Святителя Николая
Так получилось по воле Божией, что всё мое служение церковное проходит под молитвенным покровом Пресвятой Богородицы — и Святителя Николая. Начинал служить в Уссурийске — так ведь прежнее название этого города — Никольск-Уссурийский. Теперь вот в Пугачеве, который до 1918 года назывался Николаевском. Да, на Саратовской земле все, что могли, переименовали. Был Покровск — стал Энгельс. Хотя в этом большевики промахнулись, поскольку эта фамилия произошла от слова Ангел. Город Маркс… — в Саратовской области его частенько иронически называют Марсом. А ведь и он носил другое имя — Екатериноград.
Епархия наша, созданная в Саратовской Митрополии, именуется Покровской и Николаевской. И округ, где я являюсь благочинным, именуется Николаевским, не Пугачевским. В этом благочинии наряду с другими приходскими храмами есть еще и два тюремных храма, есть Свято-Никольский женский монастырь в поселке Монастырском, часовня во имя Святителя Николая в Вавиловом Доле.
— Все-таки, батюшка, а почему вы переехали именно в Саратовскую епархию?
— Правящий Архиерей Саратовской Митрополии Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин — мой однокашник по Московской Духовной Семинарии, только он учился на два курса раньше меня. В 25 лет он уже принял монашеский постриг, начинал свое монашеское служение в Троице-Сергиевой Лавре. О нем очень много можно говорить, я одно только скажу. Сейчас многие из России приезжают на Святую Гору Афон. И Владыка Лонгин тоже туда ездит. Но не только паломником, а обязательно — трудится, выполняет послушание. Нет у него там никаких привилегий, кроме одной — быть скромным трудником Пресвятой Богородицы…
— А Воскресенский храм, в котором вы сейчас служите, он ведь дореволюционной постройки?
— Да, его построили в самом конце XIX века, на рубеже столетий, по инициативе городского Головы и почетного гражданина города Николаевска Локтева. Он и был главным ктитором, каменный собор строился в основном на средства его семьи и пожертвования купцов.
 Свято-Воскресенский храм в Николаевске (Пугачеве). Апрель 2011 г. |
Что интересно, главный придел Воскресенского собора в Николаевске осенью 1899 года освятил Епископ Самарский и Ставропольский Гурий (Буртасовский). Такая вот духовная связь с Самарой…
Ну а потом — трагическая судьба большинства русских храмов в ХХ веке. Сначала уничтожили колокольню — на ней было три мощных колокола, большой весил 624 пуда, то есть примерно десять тонн, средний 300 пудов и малый — 200 пудов. Хотели и сам храм разрушить, уже приняли такое постановление. Решение это по каким-то причинам осталось неисполненным, но служить в храме уже было некому. В конце 1935 года были арестованы почти все священнослужители города во главе с Епископом Стефаном (Виноградовым), уже прошедшим тюрьмы и ссылки. В томской колонии он тяжело заболел, а 3 января 1938 года Епископ Стефан был расстрелян. Как и многие верные служители Божии…
В Великую Отечественную войну, как известно, во многих закрытых храмах возобновилось Богослужение. Вот и наш храм, бывший в то время зернохранилищем, был возвращен верующим.
За прошедшие годы было многое: и хрущевская «оттепель», от которой у верующих мороз шел по коже, и брежневские времена, когда в храм шли с оглядкой, украдкой. Пришло время, и к храму вновь потянулись люди. И многие из тех, кто прежде ходил в церковь от случая к случаю, свечку поставить, — теперь стали настоящими прихожанами, а кто и моими хорошими помощниками. Только так вот, миром-собором и можно делать что-то важное, серьезное в церковной жизни. Оказываем помощь духовной литературой осужденным (в городе две исправительные колонии). Стараемся помогать малоимущим семьям, людям в трудной жизненной ситуации. В воскресной школе занимаются и дети, начиная от четырех лет, и взрослые. Храм живет, у храма есть будущее.
Привозили мы в свой храм Серпуховскую чудотворную икону Божией Матери «Неупиваемая Чаша», и многие верующие смогли приложиться к этой иконе, воздохнуть к Пресвятой Богородице о своих близких, погибающих от греховных страстей.
В 2012 году на праздник жен-мироносиц во главе с Архиереем — Епископом Покровским и Николаевским Пахомием — провели Крестный ход по центральным улицам. Город у нас небольшой, и шли мы всего лишь около часа, но обошли все улицы центра. Никто не устал, не разбежался, и лица у верующих были светлыми, радостными.
К 19 декабря, празднику святителя Николая, и к дню хиротонии Владыки Пахомия в соборе провели концерт духовных песнопений. И уже в этом году поставили такой же концерт в Татьянин день. Не так много времени прошло после Рождества Христова, Богоявления, святок, и концерт, в который мы включили катехизические беседы, стал достойным завершением этих праздников.
«Батюшки так не хватает…»
На декабрьской Православной выставке в Самаре ко мне подошла женщина:
— Вы ведь из «Благовеста»?
— Да. А вы в Самаре живете или приехали откуда-то?
— Сейчас в Самаре. Но переехала в ваш город недавно. По-любила Самару по вашей газете еще когда жила на Дальнем Востоке…
Представилась: Нина Роговая, теперь прихожанка самарского храма Святителя Николая, что на Карбышева.
— Первый раз в январе приехала в Самару, пошла к часовне Святителя Алексия, помолилась, чтобы нам переехать сюда. И все устроилось благополучно.
— А раньше вы где жили?
— В Уссурийске. Ходила в храм Покрова Пресвятой Богородицы.
— Там же служил архимандрит Иннокентий!
— Наш любимый батюшка Иннокентий! …Он на храм выписывал «Благовест», тогда-то и мы узнали, что есть такая замечательная газета. Потом я сама уже стала выписывать «Благовест». Очень многому в жизни, в духовных вопросах училась у «Благовеста». Знаете, когда отца Иннокентия перевели в Саратовскую область, некоторые из нашего храма покинули Уссурийск, с ним уехали. Мне тоже батюшки так не хватает! Обязательно съезжу в Пугачев, отсюда не так далеко…
Записала Ольга Ларькина
Фото автора и из архива
архимандрита Иннокентия (Третьякова).
